@White Rabbit писал(а):
Я, собственно, даже и не знал о существовании сольного проекта Тило. Спасибо.
Да, и может подбросите адрес, по которому можно подробнее с этим делом ознакомиться?
вот ссылка snakeskin.ch/index.htm
~~~~добавлено спустя 8 минут 20 секунд~~~~~~~~
Lacrimosa
“Невозможно объять необъятное”. Расхожее выражение, но что — правда, то – правда. Именно необъятным кажется творчество Тило Вольфа и его группы Lacrimosa, которую по праву считают одной из родоначальниц стиля готик-метал. Во всяком случае, за полтора часа общения с Тило по телефону мне удалось узнать, наверное, менее одной десятой того, что узнать хотелось бы. Чтобы описать весь творческий путь этого музыканта, по-прежнему изобилующий огромным числом неизвестных и непроверенных фактов, наверное, понадобится написать целую книгу, которая в итоге окажется довольно увесистой…
Сделать ретро-интервью с Lacrimosa мы решили два года назад, но се как-то не складывалось, честно говоря. Поэтому, узнав о скором выходе концертного альбома и DVD группы – «Lichtjahre», подумали, что если не сейчас, то когда же?! А для того, чтобы не упустить из виду наиболее волнующие поклонников группы вопросы, на которые Тило Вольф готов давать ответы (как известно, лидер Lacrimosa старательно избегает большинство тем, связанных с его личной жизнью, предпочитая говорить о музыке), мы обратились с предложением принять участие в составлении вопросов для интервью участников одного из самых популярных российских фэн-сайтов группы – Lacrimosa-fan.ru. В итоге, мы надеемся, что из этого объемного материала вы получите ту информацию о Lacrimosa, которую прежде нигде не могли найти.
– Тило, в Интеренете периодически вспыхивают споры на тему того, какой следует считать группу Lacrimosa: швейцарской или немецкой?
«Интернациональной (смеется). Вообще, это коварный вопрос, потому что я и сам не могу дать на него точный ответ. Но, судя по тому, что группа и лейбл Hall Of Sermon базируются в Швейцарии, ее следует считать швейцарской. При этом в Lacrimosa нет ни одного музыканта, который родился бы в этой стране: Анне родом из Финляндии, а я – из Германии. Поэтому, поскольку мы живем в Швейцарии, давайте считать Lacrimosa швейцарской группой».
– Какое музыкальное образование ты получил в детстве?
«По правде говоря, у меня нет музыкального образования. У нас в школе были уроки музыки, но все, что мы на них делали – это зубрили даты рождения и смерти известных композиторов, таких как Бах или Моцарт. Основы игры на музыкальных инструментах нам никто не преподавал, поэтому в 12 лет я начал самостоятельно учиться играть на барабанах. Можно сказать, с этого и началось мое музыкальное образование. К тому же я никогда не учился, как правильно играть на пианино. У меня свой собственный подход к написанию песен, что в частности объясняет, почему музыка Lacrimosa так сильно выделяется на фоне остальных групп».
– А что ты называешь своим собственных подходом к сочинению песен?
«Обычно основные темы начинают крутиться у меня в голове по утрам, когда я просыпаюсь. Почему-то вдохновение предпочитает посещать меня именно в это время суток. Чтобы не забыть мелодию, я сразу же наигрываю е на пианино, а, учитывая, что я никогда не учился на нем играть, стороннему наблюдателю процесс сочинения песен может показаться весьма странным (смеется). Большинство риффов для гитар я также сочиняю на пианино, поэтому в Lacrimosa они и получаются такими необычными – настоящие гитаристы никогда бы не написали такие риффы! С этим иногда возникают проблемы в студии, потому что многие гитаристы просто не в состоянии сыграть то, что я сочинил на пианино! Например, так было с песней “Alleine Zu Zweit” с альбома ‘Elodia’ (1999). Мы перепробовали четырех гитаристов, среди которых был профессор музыкальной школы из Гамбурга, но никто из них не мог сыграть эту песню! Так что с ее записью нам пришлось помучиться… Получается, что у Lacrimosa свой стиль, которого могло и не быть, пойди я в детстве получать полноценное музыкальное образование».
– А это правда, что в детстве ты также учился играть на трубе?
«Да, несмотря на то, что я хотел играть на барабанах, у мня это не очень хорошо получалось, поэтому я переключился на трубу. Года два или три я занимался самообучением, после чего бросил эту затею. Снова я взял в руки трубу всего несколько лет назад. Как вы могли заметить, я играю на этом инструменте на концертах и последних альбомах Lacrimosa».
– А как вообще появилась идея создания Lacrimosa? Ты проснулся утром и понял, что у тебя есть материал, который не мешало бы записать, или как-то по-другому?
«По-другому (смеется). Сколько себя помню, я всегда писал стихи. Но у меня была одна проблема – к сожалению, я не знал, как этот термин будет по-английски – в общем, у меня были проблемы с чтением, я практически не мог читать! Тогда у меня со временем появилась идея записать свою лирику – назовем ее “лирикой” – на кассету. Но не просто записать голос, а добавить к нему какую-нибудь музыкальную атмосферу. Некое музыкальное полотно, которое создавало бы необходимое настроение во время прослушивания. В то же самое время я издавал собственный фэнзин и однажды решил сделать интервью с одним известным тогда музыкантом, который жил поблизости от меня. Выйти на него я решил через его бывшую подружку, с которой я по счастливой случайности был знаком, и от нее узнал, что у этого музыканта есть своя студия. А еще оказалось, что эта девушка, как и я, тоже хотела записать что-то свое, поэтому мы подумали и решили, почему бы нам не объединить усилия и не попробовать поработать сообща?»
– Действительно, очень логично!
«Мы подготовили лирику, но так и не вошли в студию, потому что уже на первых порах начали ссориться. Она хотела, чтобы у нашей “группы” был логотип с перевернутым крестом, она продумывала, как и в чем мы будем выступать на концертах и так далее, и тому подобное. Я этого не понимал, пытаясь объяснить ей, что до этого может вообще не дойти – мы пока только написали лирику, и у нас ни одной полноценной песни! В общем, на этой почве наша “группа” распалась (дружный смех). Но мне понравилась идея работы в студии: с одной стороны я мог записать лирику, что, в общем-то, и хотел изначально, а с другой – создать свой собственный музыкальный проект. Поэтому я подготовил песню “Seele In Not” и вошел в студию. А когда эта композиция была записана, несмотря на все сложности и большие финансовые затраты, я понял, что не хочу на этом останавливаться. Тогда я не думал, что со временем это может перерасти в настоящую группу. Для меня это было сравнимо с хобби – следующий шаг после сочинения стихов».
– Но, если я не ошибаюсь, женский вокал ты начал использовать уже в самом начале своего творческого пути.
«Да, совершенно верно. Я изначально планировал, что Lacrimosa будет дуэтом, поэтому интуитивно продолжал искать для проекта вокалистку, которая могла бы вместе со мной писать песни и записывать альбомы. Поиски закончились в конце 1993 года, когда я встретил Анне Нурми. С тех пор я работаю только с ней».
– Первая кассета Lacrimosa, про которую ты говорил называлась “Clamor” (1990)?
«Да».
– Какой синтезатор ты использовал для этой записи?
«Преимущественно это был Korg 0/1W. Между прочим, он сохранился, и я продолжаю на нем работать. Этот инструмент со мной, начиная с первого альбома Lacrimosa, и я по сей день пишу на нем новые песни. Разумеется, я использую и более современные модели Korg, но ЭТОТ синтезатор имеет для меня особое значение».
– Вопрос, который тебе задавали сотни раз, но все же: почему “Lacrimosa”?
«Как я уже сказал, поначалу для меня это было хобби, поэтому передо мной не стояла проблема, какое такое название подобрать, чтобы оно было удачно с точки зрения коммерции. Просто я записал кассету ‘Clamor’, которую украшала моя фотография, и мне надо было на ней что-нибудь написать. Я не хотел, чтобы это было “Tilo Wolff”, потому что глупо давать музыке свое имя… если только ты не Элвис Пресли (смеется). И однажды, когда я слушал “Реквием” Моцарта – произведение, которое сильно вдохновило меня на творчество – вертел в руках кассету и думал, какое название дать своей музыке, заиграла последняя его часть “лакримоза”. И тогда я подумал, раз это самая красивая мелодия, которую я когда-либо слышал, раз она оказала на меня огромное влияние, то почему бы не дать ее название моей музыке? К тому же оно идеально подходило по значению! Лакримоза – насыщенная трагическая музыка. Именно такую я и хотел исполнять».
– Свои альбомы ты решил выпускать самостоятельно и создал для этой цели собственный лейбл Hall Of Sermon. На тот момент тебе было лет девятнадцать, не больше. Как мне кажется, твои родители сыграли в поддержке твоих музыкальных начинаний немалую роль, в особенности финансовую?
«Нет, практически никакой поддержки от своих родителей я не получил. За исключением печатной машинки, которую мне для офисной работы отдала мать. Тогда ведь компьютеры не были так распространены как сегодня, а мне нужно было печатать официальные письма. Так что печатная машинка стала единственной вещью, которую я получил от своих родителей… как я уже говорил раньше, записав ‘Clamor’, я понял, несмотря на большие финансовые затраты, которые от меня требовались. Поэтому, окончив школу, я начал искать работу, чтобы иметь возможность финансировать свою музыку. Моим родителям эта затея совершенно не нравилась, они меня никак не поддержали, поэтому мне требовалось время, чтобы определиться с тем, что делать дальше. В этом, кстати, кроется причина такого перерыва между записью первой кассеты и дебютного альбома ‘Angst’ (1991). ‘Clamor’ была записана в ноябре 1990 года, а ‘Angst’ вышел ровно через год – именно столько времени мне понадобилось на то, чтобы скопить денег и открыть собственный лейбл. Хотя тогда я мало понимал, что собой должен представлять настоящий лейбл»
– Разумеется, сделать запись и напечатать тираж не достаточно, альбом еще надо как-то продавать!
«Да, я профинансировал собственную запись в студии, заплатил за печать первого тиража, и пока альбом, наконец, вышел, у меня был готов материал для следующего. Но я не мог приступить к записи, не разобравшись, что делать с ‘Angst’. Интернет тогда не был так развит, поэтому информацию о том, как заниматься дистрибуцией и продвижением альбома, мне приходилось собирать буквально по крупица. У всех, с кем я общался и кто имел малейшее отношение к музыкальному бизнесу, я старался выяснить что-то, что мне могло помочь. Даже обычную рекламу я не мог дать, потому что не знал, в каких журналах это целесообразней делать, и каковы расценки. Это было настоящее приключение!».
– Что ты почувствовал, получив с завода первый тираж ‘Angst’?
«Я думал это станет лучшим моментом в моей жизни. Но жестоко ошибался. Я помню, как получил первую сотню, вынул один экземпляр, увидел типографскую ошибку и подумал: “Надо готовить второй альбом”. Странное чувство. Впрочем, это даже к лучшему, потому что, если бы я был счастлив, то мой первый альбом мог одновременно стать и последним. До сих пор после выпуска очередной работы, я думаю только о том, какой будет следующая».
– На первых альбомах Lacrimosa можно наблюдать постоянную смену музыкантов, с которыми ты работал. Хотелось бы получше узнать о том, как ты познакомился с людьми, с которыми был записан ‘Einsamkeit’ (1992): гитаристом Роландом Талером и басистом Штелио Диамантопоулосом, который помимо всего прочего также является штатным художником-оформителем всех номерных альбомов Lacrimosa!
«Со Штелио я познакомился, когда искал художника, который мог на бумаге воплотить то, что я задумал для обложки ‘Angst’. Оказалось, что еще он умеет играть на басу. А когда я захотел добавить в свою музыку живую гитару, Штелио познакомил меня с Роландом Талером, потому что я не знал ни одного гитариста, который мог более-менее прилично играть. К тому же я располагал скромным бюджетом, чтобы высоко оплачивать работу сессионщиков, предлагавших свои услуги. Но уже на альбоме ‘Satura’ (1993) я больше не мог работать с Роландом, потому что его стиль игры абсолютно не вписывался в мои новые песни. Мне пришлось искать ему замену, и помогли мне в этом люди, работавшие в студии, где я записывался».
– На какие изменения в музыке Lacrimosa ты бы обратил внимание слушателя, сравнивая альбомы ‘Einsamkeit’ и следующий за ним ‘Satura’?
«’Satura’ – один из самых важных альбомов Lacrimosa, при помощи него я смог почти в точности передать свои эмоции. С первыми двумя альбомами достичь этого результата было сложно, потому что у меня не было ни должного образования, ни знаний о том, как записывать музыку. Поэтому я считаю, ‘Einsamkeit’ стал лишь очередным шагом к поставленной цели. Но с этим альбомом связана одна забавная вещь. Многие из готической тусовки считают ‘Einsamkeit’ одной из самых мрачных и готичных работ Lacrimosa, хотя по музыке там больше блюза и рока. А когда этих людей спрашиваешь об альбоме ‘Satura’, который на порядок готичней, они отвечают, что находят его скучным. Да, он не отличается помпезностью, но в его песнях, таких как ‘Crucifixio’ или заглавной ‘Satura’, заложен огромный эмоциональный заряд! Даже сегодня, когда я слушаю этот альбом, у меня мурашки по всему телу».
– А название ‘Satura’ в переводе с латыни значит что-то вроде “смешивания’?
«У этого слова два значения. Первое – это собрание не связанных друг с другом по содержанию стихов, а второе – пожертвование Богу».
– Ты хотел, чтобы в названии был дуализм или тебе нравилось одно из этих значений?
«Мне хотелось, чтобы название имело два противоположных значения, продолжая тем самым черно-белую концепцию оформления. Ведь одни, посмотрев на обложки альбомов Lacrimosa, скажут, что они нарисованы черным на белом, а другие скажут, что наоборот. У стороны “clamor”, кстати, тоже два значения. С одной стороны это крик воодушевления, с которым солдат бросается в битву, а с другой – крик страха. Я испытывал оба этих чувства одновременно. С одной стоны, я хотел бороться, хотел записать свою музыку, с другой – жутко боялся, что кто-нибудь ее возненавидит. Именно поэтому дебютный альбом назывался ‘Angst’ (‘Страх’) – он отражал одну из сторон ‘Clamor…».
– Следующий шаг, который ты предпринял после выпуска ‘Satura’ тоже можно охарактеризовать словом “clamor”. Я говорю о самом первом концерте Lacrimosa.
«Первый концерт стал для меня одним из самых страшных моментов в жизни (смеется). Все, что я делал раньше – это записывал песни в маленькой студии, но публика с каждым годом все настойчивей требовала живых выступлений Lacrimosa, а я все отчетливей понимал, что не могу вечно прятаться за своими страхами. Так вот, первый концерт. Мы приехали на место его проведения на арендовано автобусе, оставили в нем свои вещи, сходили поесть, а когда вернулись, оказалось, что стекло автобуса выбито и нас обокрали. Это было великолепное начало туровой жизни (дружный смех)».
– В какой стране происходило действие?
«В Германии, а организатором того концерта был основатель всемирно известного сегодня фестиваля Wave Gotik Treffen. С первым концертом у меня связаны еще одни забавные воспоминания. В нем была заявлена разогревающая группа, но я тогда не понимал, что это значит. Я знал, что кроме нас будет играть еще одна группа, и думал, что большинство пришло именно на нее, не осознавая, насколько популярной уже тогда была Lacrimosa в германии. Перед концертом я вошел в зал и к моему удивлению на меня начали набрасываться люди с приветствиями люди. Сначала я не понимал, что происходит, а потом до меня дошло: “Черт! Они меня знают!”. И тогда я по-настоящему испугался и попытался ретироваться за кулисы. Но, похоже, что единственным человеком, который меня в этом зале не знал, оказалась девушка-охранник на входе в гримерку, которая отказывалась пропускать меня внутрь. Я отчаянно пытался объяснить ей, что являюсь вокалистом выступающей сегодня группы. А она отмахивалась, что я не первый за вечер, кто ей это говорит. Пришлось искать промоутера, потому что проходок для музыкантов на том концерте не было».
– Что же произошло, когда ты наконец, добрался до сцены?
«Здесь воспоминания обрываются. Я помню момент выхода на сцену, а также помню, как ушел за кулисы, когда выступление закончилось. Все, что было между ними, для меня как в тумане. Поэтому я должен поблагодарить водителя нашего автобуса, который снял первый концерт Lacrimosa на свою видеокамеру. Фрагменты того выступления можно увидеть на нашем DVD ‘Live’».
– ты начал давать концерты, ездить в турне и в одном из них встретил человека, без которого Lacrimosa представить сегодня невозможно. Разумеется, я говорю об Анне Нурми. Но вот в чем вопрос: как получилось, что Lacrimosa поехала в одно турне с Two Witches – финской группой, в которой Анне тогда была вокалисткой?
«Ооо, это очень интересная история. Все началось в 1992 8году, когда я познакомился с человеком по имени Свен, который работал журналистом в “Zilllo” – это один из самых крупных готических журналов в Германии.Свену понравилась Lacrimosa, и он захотел записать рецензию на альбом ‘Einsamkeit’. Я послал ему кассету, на которой было записано шесть песен альбома, и еще одна, седьмая, которой было демо-версия “Alles Luge”. Я не планировал включать ее в альбом, просто мне хотелось шокировать Свена. Мне хотелось, чтобы он позвонил мне и сказал, что альбом отличный, кроме последней песни, которая ужасна. Не знаю, зачем, но иногда я делаю подобные вещи, мне нравится шокировать людей В итоге все получилось практически так, как я задумывал. Свен позвонил мне и сказал, что альбом хорош, а в особенности… последняя песня! Погоди, я не планировал ее выпускать, запротестовал я! И тогда он предложил мне сделку: я предоставлю ему “Alles Luge” для компиляции журнала “Zillo”, которая в то время в Германии являлась единственной готической компиляцией, и сли читателям эта песня понравится, то я издам ее на номерном альбоме Lacrimosa. И, разумеется, после того, как “Alles Luge” попала в сборник “Zillo”, популярность группы выросла в два раза! Для Lacrimosa это был очень важный момент, потому что о ней узнали в других странах».
–Погоди, но как это связано с турне, в котором ты познакомился с Анне Нурми?
«А так, что однажды Свен позвонил мне и напомнил, что я являюсь его должником. Я не мог это не признать, и тогда он обязал меня поехать в тур вместе с финской группой Two Witches, которой он хотел сделать промоушен. Для будущего Lacrimosa это решение имело колоссальное значение, потому что на этих гастролях я познакомился с Анне, которая в Two Witches была вокалисткой!».
– Вместе с ней был записан эпохальный альбом ‘Inferno’ (1995). Эпохальный, потому что, по мнению многих, он ознаменовал начало эпохи стиля “готик-метал”. Какие элементы ‘Inferno’, на твой взгляд, имели отношение к готике, а какие – к металлу?
«Ты прав, тогда такого понятия как ‘готик-метал’ еще не существовало. Были, конечно, такие группы как Paradise Lost или My Dying Bride, но их музыку в те времена называли думом или дэт/думом. Я всегда слушал готику, но мне также нравились некоторые металлические группы. Наверное, поэтому, слушая Bauhaus или Christian Death, я всегда задавался вопросом, почему у них такой слабый звук. Тогда мне захотелось объединить готику и мощь металлической музыки. Первые попытки сделать это были предприняты еще в 1994 году, когда вышел сингл ‘Schakal’. И я помню, что ди-джеи готических дискотек отказывались его ставить, говоря, что это дэт-метал и он не имеет никакого отношения к готике. А метал-ди-джеи не брали этот сингл, потому что для них он был слишком мрачен. Никто не хотел ставить музыку Lacrimosa, на то. Чтобы слушатель свыкся с новым звучанием группы, понадобилось время. Особенно шокированы изменениями в звучании были наши фэны, многие из них нас просто возненавидели! Но вместе с тем мы приобрели и новых почитателей».
– А ваши фэны не связывали изменения в музыке с приходом Анне, обвиняя во всем ее?
«Именно так все и было! “Тило записывал великолепные альбомы, но стоило появиться Анне, как он начал играть какой-то дерьмовый метал”. Многие считали, что изменения связаны с приходом Анне, но глубоко заблуждались… Однако вернемся к твоему вопросу о принадлежности ‘Inferno’ к готике и металлу. На мой взгляд, эмоциональная сторона этого альбома на сто процентов относится к готике, как и сама музыка. Единственное, что в ‘Inferno’от металла – это аранжировка и звучание. Многие люди очень замкнуты на жанровых принадлежностях, они не понимают, что даже такая вещь как ‘Enter Sandman” может звучать как русская народная песня – все дело в аранжировках и используемых инструментах. Они обращают внимание на фантик, результат продюсирования, но не хотят вслушиваться в саму музыку».
– Где-то в то время имидж группы приобрел некоторый садомазохистский оттенок. С чем это связано?
«S&M – тема тогда была реально популярной. Я много о ней читал, был на многих посвященных ей вечеринках, и, признаюсь, она меня сильно зацепила. Поэтому я подумал, почему бы не сделать фотографии в таком стиле».
– Км тебе приходится режиссер Томас Вольф, который снял для Lacrimosa пять клипов с 1994 по 1997 год? Как можно заметить, у вас с ним одинаковые фамилии.
« (смеется) Да, какие только предположения не строили относительно Томаса: что он мой старший брат, что именно он пишет песни Lacrimosa и исполняет их, а я всего лишь модель для фотографий в журналах и тому подобное (смеется). На самом деле, Томас – режиссер ранних клипов Lacrimosa, который носит такую же фамилию, как и я, но взаимных родственных связей мы с ним не имеем. К сожалению, сегодня я потерял с ними контакт.».
– То же самое качается и гитариста Дирка Вольфа, который приезжал с группой в прошлом году в Москву?
«Совершенно верно!».
– Наверное, Вот в Германии фамилия очень распространенная?
«На самом деле нет, и именно поэтому люди думают, что все это мои родственники».
– Не припомнишь, когда у Lacrimosa появится первый Фан-клуб, который ты мог бы назвать официальным?
«У Lacrimosa нет официальных фан-клубов, и на это есть свои причины. Один из первых фан-клубов группы образовался в Германии, и директором в нем был парень, которому, как мне тогда казалось, можно доверять. Я был очень близок к тому, чтобы назвать его фан-клуб официальным, и сделал бы это, если не одно “но”. Однажды я пригласил этого парня на один из наших концертов, который мы снимали на видео, чтобы впоследствии сделать концертный клип. Он повсюду нами тусовался, а после его ухода оказалось, что все кассеты с записями пропали. В тот момент я понял, что у Lacrimosa никогда не будет официальных фан-клубов, потому что я не знаю истинных причин, по которым люди их основывают. Я тесно общался с тем человеком в течение двух лет, я помогал ему решить его личные проблемы, а он в результате поступил со мной таким вот образом. Он “кинул” не только меня, но и группу, которая не смогла потом выпустить концертный клип».
– У Lacrimosa сегодня огромное число Фан-клубов по всему миру, членам которых, волей-неволей, будет несколько обидно слышать такие слова.
«Да, но и вы поймите. У меня нет возможности контролировать фан-клубы. Представьте вполне реальную простую ситуацию. У человека появляется вопрос о группе, и он обращается с ним в фан-клуб. У одного из участников фан-клуба в этот день крайне плохое настроение, поэтому он в грубой форме отвечает, что “надоели задавать такие вопросы”… Чтобы избежать возникновения таких ситуаций, сегодня мы стараемся связать фан-базу с лейблом Hall Of Sermon, который отвечает на письма фан-клубов и сайтов, предоставляя им необходимую информацию о группе, и даже открыл недавно официальный форум для общения. Поймите, я высоко ценю работу всех фан-клубов! Например, благодаря бразильскому фан-клубу, который является одним из самых больших в мире, мы даже смогли выступить в этой стране! Но если я дам бразильскому фан-клубу статус официального, то тогда фан-клубы других стран почувствуют себя ущемленными. И потом мы снова вернемся к проблеме контроля… Поэтому на то, что у Lacrimosa нет официальных фан-клубов, есть сразу несколько причин».
–Как появилась идея записать концертный альбом ‘Live’ (1998)?
«Я уже рассказывал, как мне тяжело дался выход на сцену. Но со временем я начал получать от живых выступлений все больше и больше удовольствия, и понял, что нашел еще один способ выражения своих эмоций. Концерты Lacrimosa имеют собственную атмосферу и звучание: перед тем, как отправиться в турне, мы делаем для некоторых песен новые аранжировки. Мне хотелось отобразить и эту сторону группы, что было сделано при помощи записи концертного альбома».
– Правда ли, что с выпуском следующего студийного альбома ‘Elodia’ (1999), который был записан в легендарной английской Abbey Road Studios при участии Лондонского симфонического оркестра, ты оказался на грани банкротства?
«Да, чистая правда. В самом начале моей карьеры музыканта были такие дни, когда у меня не было денег на то, чтобы купить себе еду. После выхода ‘Elodia’ я снова оказался в таком же положении. Хотя при этом у меня был записан великолепный альбом при участии Лондонского симфонического оркестра – странная ситуация (смеется). Запись стоила нам очень больших денег, зато я смог осуществить свою мечту. Для кого-то главная мечта в жизни – это слетать на Луну, а для меня мечтой было записаться вместе с настоящим оркестром и обязательно в Abbey Studio. И не в третьей, не во второй студии, а именно в первой, где работали Pink Floyd».
– Позволь мне пропустить в нашей беседе последующие три альбома группы ‘Fassade’ (2001), ‘Echoes’ (2003) и ‘Lichtgestalt’ (2005), потому что в прошлом им в нашем журнале было уделено достаточно много внимания, и постараться сосредоточиться на новом релизе Lacrimosa: двойном концертном альбоме и DVD ‘Lichtjahre’. После появления в Интернете трейлера DVD ваши русские фэны обратили внимание на то, что большинство представленных в нем кадров были сделаны во время посещения Lacrimosa Китая, хотя съемки группы и ее выступления велись и в России. Можно ли это объяснить тем, что культура России во многом схожа с европейской, а Китая – это нечто стоящее особняком, а потому произведшее на вас большее впечатление?
«Забавно, но я о подобном восприятии как-то не думал… На самом деле забавное недоразумение, у которого очень простое объяснение. Основную часть съемок осуществляла компания, которую мы специально наняли для подготовки DVD. У этих ребят большой опыт работы с металлическими артистами, такими как Doro или Sodom, но они никогда не работали с готическими коллективами, тем более им никогда прежде не доводилось бывать в Китае, потому что там выступает очень мало групп. Поэтому они оказались настолько поражены увиденным, что по возвращении домой первый материал, который они обработали, приступив к монтажу фильма, был из Китая. А когда я попросил их подготовить трейлер, именно этот материал вошел в его основу, потому что съемки, сделанные в других странах, к тому времени еще не были обработаны! К тому же эта компания не была с нами в России, у вас мы работали с местной съемочной бригадой. Как видите, все просто».
– В таком случае, расскажи, пожалуйста, что нас ждет на DVD ‘Lichtjahre’?
«Это фильм о турне Lacrimosa: от самого начала до конца. Все начинается в Гамбурге, в офисе нашего турового агентства, где осуществляются планирование турне. Потом мы перемещаемся на репетиционную базу, где готовимся к концертам. Действие продолжается в Италии, где мы дали первый концерт турне, и так, шаг за шагом, из страны в страну мы покажем, что представляет собой Lacrimosa в турне. России на этом DVD будет уделено не меньше внимания, чем другим странам, потому что мы уже дважды были в Москве. Как вы и сами можете заметить, при оформлении обложки DVD мы использовали фотографию, сделанную на Красной площади. Это говорит о том, насколько мы гордимся тем, что побывали в России».
– Под занавес интервью я задам тебе несколько вопросов, которые нам прислали фэны Lacrimosa. Кто снимался в роли Элодии в видеоклипе на песню “Satura”? Фены спорят, Анне ли это?
«Анне».
– Занимался ли ты в детстве какими-нибудь видами спорта?
«Да, я играл в бадминтон».
–Кто такая Наташа Пикель, чей детский голос мы можем слышать в песне “Erinnerubg” с альбома ‘Satura’?
«Это первый ребенок моей сестры».
– Откуда ты взял Элодию?
«Источника два. Впервые я услышал имя Элодии в одном низкобюджетном кинофильме, снятом в 70-х годах, а потом я нашел его в мифологическом словаре. Я решил использовать имя Элодии, потому что с одной стороны, она богиня любви, а с другой – богиня смерти. Идеальное сочетание для того, чтобы использовать этот образ в музыке Lacrimosa!».
Darksity # 39/2007
Гражданский
4 уровень
