Я тут недавно вспомнил, как хвастались прогрессом фанаты NFT и всяких там блокчейн технологий. Мол, то что добавлено в сеть уже невозможно удалить, если только вместе с сетью.

Не знаю как там сейчас, а тогда это было похоже на старую печатную машинку. Там, если ты ошибся, ненужный кусок текста можно было только заиксовать ХХХХХХХХХХ вот так вот. А в тогдашнем блокчейне даже заиксовать нельзя было. Вот так прогресс. Старые печатные машинки вообще забавные были. Там были смешные параграфы, похожие на морских коньков, всякие там символы отжившие. У нас в музыкалке, я помню, в учительской стоял клавесин. Один на всю школу. У нас чего только не было. Пианины, треугольники, ударные. Сколько хочешь. А клавесин был один. И стоял в учительской. Только для учителей, значит (ну типа). Там была еда, микроволновка, пепельница с сигаретами, всякий чаек, шторки и эта древняя машина. А клавесин он чем отличается о того же пианино? Тем, что если хочешь тянуть ноту нужно самому быстро-быстро перебирать пальчиками нужную ноту и ноту рядом. И тем, что серебристый, мечтательный вроде, звук есть продукт сухой механической природы клавесина. Он был такой очаровательный. Такой серебристый. Но он отжил свое, и во времена Баха нервные горожане крошечных по нашим меркам городов, страдая от внезапно выросшего темпа жизни, от разрыва между богом (Авраама и Израиля или богом архитектором или каким-то еще творцом и судьёй) и человеком подселили в свою быструю, перебирающую варианты жизнь совсем неэлегичную машину. То есть это уже был не овал, а фигура с тремя центрами, просто один был очень хилый такой, маленький, зачаточный центр. Хорошо темпорированый клавир, где можно было тянуть ноту, зажав пальцем, где от силы нажатия зависила громкость и интенсивность звучания, стал переходом от системы, где значение человеческого присутствия целиком составляло картинку, которую он хотел создать к системе, где он мог положиться на машину, как на почти равного партнёра в его посильном творчестве. Пианино думать не умеет. Даже механическое пианино, даже со всеми своими съемными валиками, ещё не думает. Думает человек. Зато пианино чувствует. Как бы само. Оно стареет, живет, расстраивается, а клавесин просто красиво звучит. Разница как между куклой и девушкой. Разница как между чат ботом и дэйтсимом. У пианино есть фазы луны. У клавесина есть человек, у которого есть фазы луны. Раньше как было, вот есть у тебя домашний компьютер, или приставка, не важно, у тебя и телек есть, и приставка, и джойстики-геймпады, и кассеты, которые можно другу перезаписать. Или там дискетки. Потом появились картриджы, которые перезаписать уже нельзя. Потом диски, которые хоть спиратить можно было. Всю эту мишуру хоть перепродать можно было. То есть ты ими в какой-то степени обладаешь, даже если от пользования они стареют и портятся. Потом появился загружаеммый контент. Который перепродать нельзя. Всякие там шмотки и мечи из ММО которые вроде как можно перепродать, но нельзя, так как они не стареют, и зависят от системы, в которой только и могут существовать. Потом гугл, который я очень люблю и уважаю, придумал стадию, где все что осталось это джой пад, который смысла даже перепродавать нету. Ну то есть можно, конечно. Я считаю, что вот какая стадия нас ждёт дальше. И вы меня не переубедите, что такого не может быть. Вот захотелось тебе Final Fantasy XX в своей жизни. Ты звонишь в специальную службу. Приезжает специально обученный человек, САМ подключается к твоему телевизору со своей аппаратурой. Тебе ничего в руки не дает, нельзя. Сам играет, ты только смотришь. И он ещё следит, что бы ты отвлекался, развлекает тебя как гейша, отвлеченным трёпом. Потом, когда всё кончается, ты ему платишь, как доставщику пиццы и он уходит. А ты уныло пылесосишь после чужого человека квартиру. Терпи, раз хотел в финалку поиграть.Зато быть такими специально обученными человеками будет и престижно, и опасно. Нужно будет проходить обучение, сдавать экзамены, получать лицензию, продлевать ее и ни в коем случае нельзя будет встепать в профсоюз, иначе все. Многие будут хотеть туда попасть, в игровую индустрию, но не многим это будет дано, так как там будут очень строго проверять вашу лояльность. Что делать, игровая индустрия, терпи. Я это всё к чему. Машины вообще не страшные. Мы им отказываем в способности чувствовать, и перегбаем их способность думать, проецируем на них наши переживания. Но ведь это только одна человеческая единица есть большее, чем сумма его частей, сумма из двух или более людей это, как не жаль, меньшее чем сумма ее частей. Это даже не машина (тоталитарная или какая ещё) а механизм. Большая разница. Это механизм, забавный, глупенький, мультяшный такой, где из палок и соплей мы делаем то, что машина могла бы грациозно и обаятельно делать за нас. Это механизм, где вместо того, чтобы придумать прялку, ты посылаешь специально обученного человека прясть в ручную. Между вами механическая связь. Как между флинтстоунами и динозаврами. Тут есть над чем подумать. И это ещё не конец.