ХРАНИТЕЛЬ ВРЕМЕНИ


Далеко на севере, за горами вечного льда, расположена небольшая, но
очень живописная долина. Каждое утро, куда ни брось взгляд, в ней, среди
журчания талых ручейков, пробуждаются и тянутся к веселому голубому небу
тысячи и тысячи цветов. Днем здесь царит лето, а вечером в долину с
окрестных гор спускается, оттесненный солнечным светом, холод, и с приходом
ночи наступает зима. Миллиарды снежинок носятся тогда над долиной, гонимые
тысячью метелей.
Посреди долины, на небольшом холме, стоит дом. Будь он чуть-чуть
побольше — его можно было бы назвать маленьким уютным замком, будь малость
понаряднее — и его называли бы дворцом. А так это просто дом. По крайнем
мере, снаружи.
В доме живет тот, кого люди называют Хранителем времени. И потому дом
этот — не просто дом. По крайнем мере, изнутри. Само время здесь свернулось
петлями, закружилось кольцами и, вертясь гигантским времяворотом,
образовало то, что люди называют «карманом времени». В него можно попасть
единственным способом — через одну из дверей дома на холме. Именно там
истинный домен Хранителя. Все пространство внутри домена занимают
гигантские, размером с небольшую планету часы. Из сосуда в сосуд капает в
своем бесконечном беге вода, неутомимо пересыпается песок, и мириады
стрелок отсчитывают здесь время на своих циферблатах, каждая своё. Ведь
не везде в мире время идет одинаково.
Но самая большая стрелка на самом большом циферблате вот уже тысячу
лет стоит на месте. И несмотря на то что внутри часов стоит непрерывный
шум, как будто сотни будильников играют симфонию и гонги вплетают свою
ноту в их нескончаемую музыку, Хранитель знает, что его часы не били по
настоящему вот уже целую тысячу лет.
Мало кто бывал внутри этих часов вместе с Хранителем, те же, кто
видел их, рассказывают удивительные и странные вещи.
Люди считают, будто бы часы эти нужны Хранителю, чтобы определять точное время в
любой точке мира. Но это неправда. Гоблины уверены, что часы Хранителя -
это огромная водяная мельница на реке времени, дающая возможность
существовать и самому Хранителю, и его домену. Эльфы же склонны полагать,
что часы Хранителя на самом деле не отсчитывают время, но сами толкают его
вперед. Но и это неправда, или не вся правда. Северный
ветер эскваер рассказывал мне, что через эти часы само время проникает в
наш мир и растекается по нему своими ленивыми огромными волнами. Я лично
думаю, что и это — только часть истины. Хранителю же известна вечная
мудрость, и на его устах — печать молчания.
Он — летописец. Он знает историю мира и пишет ее по мере того как
она происходит. Он пишет и эту сказку, и еще тысячи других.
Раз в год он устраивает праздник. Этот праздник длится ровно сутки,
день и ночь — от восхода и до следующего восхода. В этот день (который
где-то растягивается на века, а где-то сжимается до секунды — ведь время
везде течет по разному) на Земле наступает мир. И тогда существа самых
разных рас со всех сторон слетаются, сползаются и сходятся в долину за
ледяными горами. Весь этот день и всю эту ночь в долине зима и лето
смешиваются друг с другом и переплетаются причудливым узором, извечные
враги становятся друзьями, дети света и тьмы проводят вмести этот день.
Проводники тумана сидят за одним столом с братьями огня и слуги тишины
сидят вместе с ними.
Ближе к полудню Хранитель подходит к западному крыльцу своего дома.
Он ждет. В тот час, когда солнце находится в зените, на
лужайку перед домом опускается крылатая повозка. Шесть крылатых единорогов
и шесть фениксов влекут ее за собой. Когда же та, что
приехала в этой колеснице,
покидает ее, птицы вокруг начинают петь громче, тепло расходится по земле
от ее шагов, и цветы стараются прижаться к ней хотя-бы одним лепестком. На
ее серебряных волосах горит платиновая корона, а глаза светятся добрым мягким
светом. Это Королева Весны.
 — Здравствуй, Мастер. — говорит она. — Я опять не смогла удержаться.
Я должна вновь увидеть его. Хотя бы одним глазком.
 — Здравствуй и ты, Королева, — отвечает ей Хранитель.  — Праздник в
самом разгаре, все рады тебе. И Королева идет туда, где существа света и
тьмы вместе радуются и пируют. В этот день ее глаза дают тепла поровну и
тем и другим, сердца детей ночи чуть-чуть оттаивают под ее взглядом.
Праздник меж тем продолжается. Бруксы и феи играют в лучах солнца с
радугой, гномы пируют за одним столом с гоблинами, забыв вековую вражду,
эльфы поют свои песни, и единороги пасутся на одном пастбище с
мантикорами.
Так потихоньку приходит ночь, и хозяин дома выходит на восточное
крыльцо. Ровно в полночь с неба перед ним спускается колесница,
запряженная двенадцатью драконами. Черно-фиолетовый плащ развевается за спиной
того,
кто правит колесницей, в его волосах, черных, как смоль, железная корона,
его глаза горят неугасимым багровым пламенем — это Владыка Тьмы.
Изморозь ложится на землю там, где он ступает, и призраки ужасных
чудовищ ластятся к нему, норовя лизнуть ему руки.
 — Здравствуй, Мастер! — говорит он. — Я ждал твоего праздника целый
год. Но за багровым пламенем хозяин читает в его глазах другое  — «Быть
может сегодня…»
Дело в том, что Властелин Тьмы безнадежно влюблен. Вот уже тысячу лет
он любит Королеву Весны, и тысячу раз он просил ее руки, и тысячу раз он был
отвергнут. Всякий раз, когда Королева отвергает его, он начинает метаться в
бессмысленной ярости уничтожения, пытаясь что-то доказать ей и выплеснуть
собственное отчаяние.
 — Привет и тебе, Князь, — отвечает ему Хранитель. — Она давно здесь и
ждет тебя.
 — Я так надеюсь, — говорит Хозяин ночей и идет туда, где хаос и
порядок, смешавшись, мчат вместе свою бешеную карусель, словно обретя
вновь давно утерянную и до сих пор не найденную гармонию.
Сегодняшний день — это единственный день в году, когда существа дня
радуются легкому освежающему холоду, который рождает в их сердцах его
взгляд. Хранитель остается у своего дома на холме и смотрит вниз-туда, где
словно на гигантской мировой палитре сливаются все краски. Взгляд его
счастлив и печален одновременно.
Меж тем, начинаются танцы. Все смешивается в праздничном вихре этой
ночи, прекрасном, ни на что не похожем и похожем одновременно на все, от
эльфийских хороводов до ведьминской пляски смерти на Лысой горе.
Танец постепенно овладевает всеми пришедшими в долину, его огонь
разгорается чем дальше, тем больше, и, наконец, под самое утро Королева
Весны и Владыка Тьмы встречаются в одной паре.И тогда пламя танца
взрывается сверкающей вспышкой и мир исчезает для этих двоих и для них не
существует больше ничего, кроме друг друга.
В эту ночь нет различия между теплом и холодом, нет извечного
противостояния света и тьмы. Сегодня эти двое свободны от бремени
ответственности за Судьбы. Белое и черное сливаются в многоцветную гамму,
не заботясь о соблюдении цветовых различий.
Властелин тьмы шепчет ласковые слова Королеве, словно какой-то
мальчишка, а та прижимается своей теплой щекой к его жесткому плечу,
совсем забыв свое королевское достоинство. Лед и пламень танцуют вместе,
как во времена давно забытых дней, и они счастливы тем счастьем, которое
одинаково редко выпадает на долю людей и на долю бессмертных.
Но вот первый луч зари появляется из-за вершин гор. Вместе с ним
заканчивается праздник, и те, кто пришел на него, почти мгновенно исчезают,
подобно туману или ночному наваждению, разлетевшись каждый в свою сторону.
Посреди равнины остаются лишь две одиноких фигуры. Они еще стоят некоторое
время вместе, но уже не держатся за руки. Потом тот, кто одет в черное,
начинает подниматься по склону холма к дому Хранителя. Лицо Властелина
Тьмы печально.
 — Праздник был прекрасен, не правда-ли? — говорит хозяин.-Но, я вижу,
ты чем-то опечален, князь.
 — Она вновь отказала мне,  — шепчет Ночной Владыка, и голос его
подобен шелесту пепла в прогоревшем костре. Драконы уносят его и его
колесницу на запад, туда, где еще светят последние звезды, прочь от
надвигающегося рассвета.
Глаза Властителя вновь горят мрачным багровым огнем, но если
приглядеться к ним, то можно заметить там и другое: «Быть может в следующий
раз…» читается в этих глазах.
А драконы, несущие колесницу, страшно ревут и воют, чувствуя горе
своего хозяина и не понимая его причин.
Когда же солнце появляется над горами та, что одета во все белое,
тоже медленно поднимается на холм.
 — Ты опять отказала ему, — тихо говорит ей Хранитель.
 — Да, — так же тихо отвечает Королева.
 — Почему?..
 — Ах, не мучай меня, Мастер. Тебе же известно, что меньше других я…
Но я… Я боюсь… Мне страшно, Мастер. Я не знаю, кто может родиться у
нас, чему он будет служить и что станет с миром потом… После этого…
Прощай, Мастер. В будущем году я не приеду на твой праздник.
Хранитель времени долго стоит на восточном крыльце и грустно смотрит
вслед колеснице, которую единороги и фениксы уносят в светлеющее небо,
навстречу солнцу.
Он знает, что, несмотря ни на что, когда-нибудь эта любовь
осуществится, и тогда изменятся сами понятия добра и зла. И он знает, что в
тот день и час, когда это произойдет, самая большая стрелка его часов
дрогнет, придет в движение и отсчитает еще одно деление на своем
бесконечном циферблате. И в ту самую секунду его часы наконец пробьют, и
бой их будет означать приход новой эпохи, в которой все будет не так, и все
будет по другому.
И уж кому-кому, а Хранителю-то известно, чему будет служить тот, кто
родится благодаря этой любви. Но ему открыта вечная мудрость, и на его
устах — печать молчания.